Прямо как еврей

В том краю, где берёзки и сосны,

где сугробы снега намели,

как живётся вам, братья и сёстры,

рабиновичи русской земли?

Пой, Кобзон! Философствуй, Жванецкий!

Веселите угрюмый народ!

Злобный дух юдофобский, советский,

не ушёл и вовек не уйдёт.

Пусть пока лишь слова, не каменья,

но дойдёт и до них, не дремли!

Где вы, крестники батюшки Меня,

рабиновичи русской земли?

От курильской гряды до Игарки,

от Игарки до химкинских дач —

скрипачи, хохмачи, олигархи,

как жуётся вам русский калач?

Домоглись ли, чего ожидали?

Уважаемы, вхожи в кремли?

Ничего, что зовут вас жидами,

рабиновичи русской земли?

Ничего, что вокруг благочинность

и не зверствует правящий класс,

только, что бы в стране ни случилось,

всё смахнут непременно на вас?

Жаль, что предков печальную участь

вы надолго в себе погребли.

Ничему вас погромы не учат,

рабиновичи русской земли.

Вы пройдёте дорогою терний,

будет злым и жестоким урок,

не помогут ни крестик нательный,

ни фамилии, взятые впрок.

Кнут найдётся — была б ягодица!

Под весёлый припев «ай-люли»

продолжайте цвести и плодиться,

рабиновичи русской земли…

Чем вам навредили в России евреи?
Они вам писали, они вам читали,
При них вы, хоть нехотя, но процветали.

Писатели были, артисты, поэты,
Певцы пели песни, звучали куплеты,
Науки шагали, была медицина,
А с нею, в аптеках, - лекарства, вакцина.

Театры шумели, гремело кино,
Пока вы играли в свое домино,
И русскими матами жизнь свою крыли.. .
Они же соседями вашими были!

На них же вы дружно писали доносы!
Они отвечали на ваши вопросы:
Как жить, что вам делать, и кто виноват?
Они к вам на должности шли - нарасхват!

Они не мешали, за вас все решали,
И вас ведь, тащили в заветные дали!
При них же вы все были антисемиты!
А ныне, без них, лишь - шпана, да бандиты,

Воры, алкоголики, но, все - свои!
Евреи при них, стали вам не нужны.
Они все уехали! Вам же - неймется,
И ненависть прежняя все не уймется!

Чего вам без них-то сегодня мешает?
Какой же вас бес нынче всех искушает?
Вы стали рабами своих, вы прогнулись,
Вы в дикое прошлое дружно вернулись,

Отныне у вас и вожди, и кумиры, -
Свои же, такие же хамы, задиры:
Свои города опустели, заводы,
Над вами другие бал правят народы.

У вас гастарбайтеры, тоже - свои,
И много пустой и безродной земли:
Свои же попы вам трясут бородами,
Над вами дебилы стоят господами.

Нет песен, балета, зато - все спокойно,
Друг друга вы грабите вольно, раздольно.
И горя уже нет у вас от ума,
И снова в почете - сума и тюрьма.

Век воли, мечтаете вы, - не видать,
И можете снова кряхтеть и страдать,
Твердить о загадочной русской душе,
И верить ушами своей же лапше.

У вас вновь - помойки, и мусор, и грязь,

Кто вылез из грязи, для вас, снова - князь.
Вокруг много вони, помоев и мух,
Зато, это ваш, тот, родной, русский дух!

Вся жизнь - без ума, вроде вам - хорошо,

Добились всего, что вам надо еще?
Но нет вам покоя и радости нет,
И пакостить лезете вы в Интернет,

(Который евреи придумали тоже) .
И вы, в монитор корча злобные рожи,
Все тех же евреев, как прежде, вините:
Нет, мне не понять ваш душок, извините



Дмитрий Быков



Послание к евреям

В душном трамвае- тряска и жар, как в танке, -
В давке, после полудня, вблизи Таганки,
В гвалте таком, что сознание затмевалось,
Ехала пара, которая целовалась.

Были они горбоносы, бледны, костлявы,
Как искони бывают Мотлы и Хавы,
Вечно гонимы, бездомны, нищи, всемирны -
Семя семитское, проклятое семижды.

В разных концах трамвая шипели хором:
"Ишь ведь жиды! Плодятся, иудин корень!
Ишь ведь две спирохеты - смотреть противно.
Мало их давят - сосутся демонстративно!"

Что вы хотите в нашем Гиперборее?
Крепче целуйтесь, милые! Мы - евреи!
Сколько нас давят - а все не достигли цели.
Как ни сживали со света, а мы все целы.

Как ни топтали, как ни тянули жилы,
Что ни творили с нами - а мы всё живы.
Свечи горят в семисвечном нашем шандале!
Нашему Бродскому Нобелевскую дали!

Радуйся, радуйся, грейся убогой лаской,
О мой народ богоизбранный - вечный лакмус!
Празднуй, сметая в ладонь последние крохи.
Мы - индикаторы свинства любой эпохи.

Как наши скрипки плачут в тоске предсмертной!
Каждая гадина нас выбирает жертвой
Газа, погрома ли, проволоки колючей -
Ибо мы всех беззащитней - и всех живучей!

Участь избранника - травля, как ни печально.
Нам же она предназначена изначально:
В этой стране, где телами друг друга греем,
Быть человеком - значит уже евреем.

А уж кому не дано - хоть кричи, хоть сдохни, -
Тот поступает с досады в черные сотни:
Видишь, рычит, рыгает, с ломиком ходит -
Хочется быть евреем, а не выходит.

Знаю, мое обращение против правил,
Ибо известно, что я не апостол Павел,
Но, не дождавшись совета, - право поэта, -
Я - таки да! - себе позволяю это,

Ибо во дни сокрушенья и поношенья
Нам не дано ни надежды, ни утешенья.
Вот моя Родина - Медной горы хозяйка.
Банда, баланда, блядь, балалайка, лайка.

То-то до гроба помню твою закалку,
То-то люблю тебя, как собака палку!
Крепче целуйтесь, ребята! Хава нагила!
Наша кругом Отчизна. Наша могила.

Дышишь, пока целуешь уста и руки
Саре своей, Эсфири, Юдифи, Руфи.
Вот он, мой символ веры, двигавшей горы,
Тоненький стебель последней моей опоры,
Мой стебелек прозрачный, черноволосый,
Девушка милая, ангел мой горбоносый.

Александр Городницкий

Они здесь дома - это ты в гостях

 Беги от кумачёвых их полотен,
 От храмов их, стоящих на костях.
 Дурацкий спор заведомо бесплоден:
 Они здесь дома – это ты в гостях.

 Ледок недолгий синеват и тонок,
 Над омутами этих чёрных рек.
 Перед тобой здесь прав любой подонок,
 Лишь потому, что местный человек.

 Не ввязывайся в варварские игры,
 Не обольщайся, землю их любя.
 Татарское немереное иго
 Сломало их – сломает и тебя.

 Беги, покуда не увязнул в рабстве,
 Пусть голову не кружит ерунда
 О равенстве всеобщем и о братстве:
 Не будешь ты им равен никогда,

 Хрипящим, низколобым, бесноватым.
 Отнявшие и родину и дом,
 Они одни пусть будут виноваты
 В холопстве и палачестве своём.

 Не проживёшь со стадом этим вровень,
 Не для тебя их сумеречный бред, –
 Здесь все они родня по общей крови
 А на тебе пока что крови нет.